Крым 2.0 [СИ] - Алексей Туренко

Осман уже выбрал свой путь и не собирался соблюдать чужие правила. Сейчас он собирался стать еще сильнее и с этим он приехал сюда. Русские могли помочь ему стать им. Необходимо было выяснить, насколько велика настоящая цена и смогут ли они выполнить то, что обещали.

Мат-бей. Осману был любопытен этот человек. Он возник из ниоткуда. Говорят, когда-то он был ученым. Когда он появился в этих местах, у него не было ничего. Сейчас у него была целая страна. Еще недавно нищий Крым, благодаря ему, теперь сиял в Черном море, как драгоценный камень. У Мат-бея было все, чего так страстно желал Осман. Своя страна, войска, и первоклассная, вторая по рангу в мире, российская военная «крыша». И вожделенные корабли.

Сейчас этот человек хотел свой остров. Осман не был простачком и превосходно понимал, что остров, расположенный возле самого входа в Дарданеллы занимает стратегическое положение. Пара ракетных батарей могла легко перекрыть вход в пролив. В причины, озвученные его посланцем, он верил только отчасти. Но кроме них, тут явно было кое-что другое. Если русские надеялись, что основавшись на острове, они перекроют его судам выход в Средиземное море и поимеют за это мзду с европейцев, то Мат-бей не настолько наивен, что бы не понимать, что это очень неудачный план. Вместо Мраморного братства силу наберут Южные кланы. Европейцам от этого легче не станет. Да и турецкая армия сочтет нарушение судоходства в проливе нарушением договора и вынесет русских с острова. Особенно, если подмазать нужных людей в генштабе. Смотря на Мат-бея и отвечая на вежливые вопросы о дороге, Осман понимал, что этот человек отлично понимает это. Тогда зачем ему остров?

Матвей видел, что турок не сводит с него глаз. Для Матвея это была уже вторая встреча с Демирелем. Почти старый знакомый. По непроницаемым, темным глазам было непонятно, о чем размышляет их обладатель. Улыбнувшись гостю, Матвей учтиво поинтересовался, не соблаговолит ли уважаемый господин Демирель посмотреть его коллекцию фарфора. Осман согласно кивнул. Матвей, с Демирелем в кильватере отправились на второй этаж. Семен и Валера, знавшие, что Матвей, не отличил бы китайской вазы, от фаянсового ночного горшка, многозначительно переглянулись, поняв, что гость и Матвей хотят переговорить наедине.

Поднявшись в свою гостиную, Матвей больше не поминал о фарфоре. Без разговоров он подошел к бару и выставил на стол виски и стаканы. Налив неразбавленный виски себе и гостю, он прошел на веранду. Осман прошел следом.

— Вы не возражаете, если я буду называть вас по имени?

Осман согласно склонил голову.

— Если я правильно вас понимаю, то вас волнует, зачем мне этот остров?

Собеседник вторично кивнул.

Матвей отпил из стакана и вытащил сигареты. Держа в руках сигарету, он не торопился закурить ее.

— Сперва небольшое отступление. Видите ли, Осман. Я в большинстве случаев предпочитаю говорить прямо. Я знаю, что много людей не разделяют мою точку зрения, предпочитая маскировать свои интересы, с тем, что бы с них не запросили слишком много. Я придерживаюсь другого взгляда. Если вы не говорите, о том, что вам нужно, то собеседник может не понять вас. Потому очень важно убедиться, что обе стороны понимают друг друга. Особенно учитывая то, что существует неизбежная разница, в том, что говорю я, и как мои слова понимаете и истолкуете вы. Что касается цены. Если мне необходим какой-либо предмет, я четко знаю, какую цену я готов за него заплатить. И эту цену я озвучиваю сразу. Это всегда высокая цена. Но она не обсуждается. Если мне нужна какая-то вещь, то я готов заплатить за нее столько, сколько она стоит, но не более того. И не тратить свое время на лишние разговоры.

Теперь о деле. Гекчеада. Крым заперт в Черном море и ему нужна база со свободным выходом в Средиземное море. Если мои суда получают право свободного прохода через пролив, то мы сможем наладить прямую торговлю с приморскими странами. Я понимаю, что судоходство в этом районе сейчас, мягко говоря, затруднено, но если вы сумеете взять под контроль южное братство, то ситуация облегчится. В любом случае, от Гекчеады до Греции мои торговые суда добраться смогут даже сейчас.

Еще одно важное соображение. Сейчас торговля между Турцией и Европой, сопряжена с некоторыми сложностями. Обеим сторонам уже сейчас нужен нейтральный порт, в который может зайти любая сторона, купить или продать, то, что считает нужным и так же спокойно вывезти это оттуда. Никто в Европе не скажет вам об этом прямо, но и я и вы знаете, что я прав.

У Гекчеады, кроме месторасположения, есть одна удобная особенность. Два небольших порта, расположенных неподалеку друг от друга. Один из них может быть открыт для турецких судов, другой — для всех прочих… Это будет очень удобно, учитывая, как злы сейчас европейцы на всех турок. Я бы хотел избежать конфликтов на острове и в порту. А они абсолютно неизбежны, если суда разных, реально воюющих сторон, будут стоять борт к борту.

Теперь вы понимаете мою позицию и знаете цену, которую я готов заплатить… Я готов выслушать ваше решение, Оман.

Матвей, продолжая смотреть на собеседника, наконец, щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. Турок в задумчивости прошелся по террасе. Идея с открытым портом не приходила ему голову. А такой порт мог быть сущим золотым дном. Странно, что такая идея не пришла никому в голову ранее. Но рассуждая здраво, что бы еще могло бы служить таким портом? Что-либо в Сирии? Он, как раз был бы удобнее Южным. Да и мощной «крыши», способной гарантировать нейтралитет порта, у Сирии не было. Те же израильтяне неоднократно вламывались туда, как к себе домой. Мат-бей был прав. Следовало соглашаться. Особенно, если учесть, что кроме торговли он получит тридцать неплохих, хорошо вооруженных каперов. Демирель остановился перед Матвеем.

— Я подтверждаю наше соглашение. Гекчеада и транзит для ваших судов, в обмен на тридцать кораблей, аналогичных первому.

Турецкий пират и крымский авантюрист обменялись рукопожатием.

Послесловие к 2 части

Проводив гостей, Матвей вышел на террасу. Подойдя к краю, он застыл у перил, уставившись в ночь. Он ощущал себя полностью выжатым. Вроде и разговор был спокойным. А вот поди. Все же, напрягся он здорово. Даже не напрягся. Мобилизовался. И теперь хотелось просто упасть, лежать и ничего не делать. Очень.

Коли хочется — делай. Матвей сделал шаг назад и тяжело опустился в кресло. Расслабился полностью. Тихо, хорошо. Покой.

Луны не было. Только свет звезд подсвечивал окрестности. Высокие силуэты кипарисов выделялись темными провалами на фоне неба. Там, выше них, переливалась множеством звезд южная ночь. Крупные яркие звезды обрисовывали созвездия на светлом фоне Млечного пути. Темные силуэты деревьев немного колебались на легком ветру. Вдалеке, абсолютной чернотой ощущалось море. Далекие огоньки судовых огней только подчеркивали ее.

Матвей молча, смотрел на небо, бездумно скользя глазами по звездам. Переговоры, несмотря на кажущую легкость и непринужденность вымотали его почти до донышка. Посидев в полной неподвижности минут двадцать, он почувствовал постепенное возвращение к жизни. Ночь начинала обретать звуки — негромкий стрекот цикад, отдаленный шум проехавшей машины. Легкий, едва заметный ветерок омыл лицо и заставил колыхнуться верхушки деревьев.

Посидев еще несколько минут, Матвей почувствовал себя в состоянии мыслить связно.

И эмоции.

Он прислушался к себе. Радость? Да, она была. Он добился то, что хотел. Сделал очередной шаг, вперед. Кроме радости ощущалось что-то еще. Неуверенность? Тревога?

Кресло заскрипело. Послышался глубокий вздох. Зашуршала ткань, щелкнула зажигалка. Матвей глубоко затянулся. Огонек разгорающейся сигареты на секунду высветил задумчивое, сосредоточенное лицо. Про звезды над своей головой он уже забыл, уйдя в себя до отказа.

— Подумаем… Хотя… Чего тут думать? Причина была понятна. Ты парень, слишком много на себя взвалил. И перешел ту грань, которая считается допустимой. Подставился под удар и подставил Крым. Кучу народа. Два миллиона крымчан и тысячи моряков в Средиземном море. Полчаса назад подписался на роль того самого козла, про которого, сам, так красочно рассказывал Валере. Пожав руку пирату и обязавшись поставить тому оружие.

— И теперь Крым, твоими стараниями стал пешкой, которую будут разыгрывать между собой большие ребята в Москве, Вашингтоне и Брюсселе.

— Что будет делать с кораблями Осман? Трясти европейцев.

— Что будет делать Европа? Орать! Требовать прекратить поставки, унять своего протеже и наказать исполнителей. Матвея и его команду. Москва сдаст его, как только посчитает, что цена ее устраивает. Как говорится, ничего личного.

— В принципе, можно считать, что свою роль он уже выполнил. Теперь, только от России зависит, воспользуется ли она тем шансом, который он дал ей. Возьмет ли под контроль важный участок транзита.